Мультфильм «Бадма и Чагдар» стал популярен не только по всей Монголии, но и во всем монгольском мире. Его смотрят монголы Шотландии, Австралии, Европы и США. Автор мультфильма Эрдэни Жалцанов – художественный руководитель театра «Ульгэр». Мы встретились, чтобы поговорить о жизни, творчестве и об этом мультфильме.
– Эрдэни, расскажите, как пришла идея создать мультфильм на бурятском языке?
– Я уже сто раз давал интервью обо всем этом государственным и многим частным телеканалам Монголии, а СМИ Бурятии отвечаю в первый раз. Просто в Монголии это была бомба, я даже сам не ожидал. Изначально, когда мы сидели на карантине, решил освежить в памяти старомонгольскую письменность, так как начал заниматься ею очень давно, еще в конце 80-х годов. Наш музыкант Баттувшин подарил мне книгу «Монгол бичиг», и я стал заниматься по ней самостоятельно. Выучил, как смог. И вот в октябре, на карантине, я сел и решил освежить все в памяти. У меня скопилось много книг по этой теме, я смотрел YouTube-канал. И у меня пошел резкий прогресс. Я стал читать эти тексты. Почему-то интуитивно знал, что это на данный момент должно мне пригодиться.
И начал рисовать разные комиксы. Тут же мы с женой решили, а давай попробуем оживить мои рисунки. Я попросил младшую дочку озвучить текст. Мы записали ее голос на диктофон. И небольшие сюжетики начали озвучивать. Мы разместили их на Facebook, и они стали пользоваться успехом, было много просмотров, лайков, комментариев. И вдруг я начинаю понимать, что, может быть, нам пора придумать какую-нибудь историю. Чтобы эта история учила ребенка бурятскому языку. Я смотрю, что моя дочь повторяет тексты из наших мультиков и ей самой это нравится. Это помогало ее прогрессу в изучении бурятского языка.
Я набрасывал на бумагу какие-то эскизы, зарисовки, и тут у меня родился образ двух забавных мальчиков. Написал к ним диалог. Потом позвал дочь. Мы с ней порепетировали, я рассказал, какой у мальчиков характер, каким тембром они говорят, сюжет. Чагдар, один из персонажей, говорит на сартульском, джидинском диалекте. А второй персонаж, Бадма, – на хоринском. Но они прекрасно понимают друг друга. Дочке было сложно говорить на хоринском диалекте, но она быстро привыкла. И эти мальчики заговорили ее голосом. Моя жена Евгения разукрасила героев и оживила. У нее был небольшой опыт по «оживлению» в мультипликации. Мы сделали первый выпуск и разместили в Facebook, а утром смотрим – куча просмотров, и именно в Монголии. Я был очень удивлен. Но потом понял.
Монголы в тот момент были в очень жестком локдауне и сидели по домам. Там сейчас пока нет своей мультипликации, а существует засилье корейских, китайских, японских, американских мультиков. Хотя у них «Монгол-кино» было, сейчас множество маленьких кинокомпаний, фильмов много снимается. А мультики не делают. И тут – бац – какие-то два малыша появляются в пространстве интернета и начинают говорить что-то на понятном языке. Причем не «загружая». И популярность мультиков росла как снежный ком. Я хорошо говорю по-монгольски и давал по два-три интервью в день монгольским СМИ. В том числе в программе «Монголы мира», которая транслировалась во многие страны – от Шотландии до США, Австралии и Японии. Мы говорили целых полтора часа. Они все твердили, что то, что мы делаем, это очень интересно и важно. Чтобы все монголы мира поняли, что мы – одна большая нация, которых история разбросала по разным странам. «Буряты – это наши братья, это наша кровь, – говорили они». Что мы построили мост общения между всеми монголами. То есть они взвалили на меня ношу быть мостом между монголами мира.
Через пару-тройку недель приходит консул Монголии г-н Гандболд. Он сообщил мне, что народ Монголии и президент страны Халтмаагийн Баттулга решили наградить меня медалью Дружбы. Я был просто в шоке. И вот в феврале в Консульстве Монголии прошло вручение. Мне сказали, что в Монголии все повально смотрят наш мультик вместе с детьми, дедушками и бабушками.
– Извиняюсь за щепетильный вопрос, а вы получаете какой-то барыш за эти мультики?
– Самый большой и весомый вклад в материальном плане внесло Министерство культуры Бурятии. Оно поддержало наш проект и выделило по какой-то программе 200 тыс. рублей. На эти деньги сейчас приобретаем мощный компьютер с хорошей видеокартой и планшет для анимации. Кроме этого, мы пока ни копейки не получили. Монгольские телекомпании очень просят, чтобы мы продали им эти мультфильмы, но мы сможем говорить об этом только после получения авторских прав. Рассчитываем получить их примерно через полгода. Тогда можно «забрендить» все это, продавать сувенирную продукцию, договариваться с телекомпаниями о демонстрации наших мультиков.
– Откуда у тебя такое хорошее знание традиций, обычаев, языка?
– Я родился в Джидинском районе, в селе Нижний Торей. Постоянно бывал в гостях в селе Верхний Торей у бабушки с дедушкой. Бабушка была хорошая рассказчица, каждый вечер на ночь она рассказывала сказки, истории, небылицы. Потом я до седьмого класса учился в Закаменске, где работали мои родители. А окончил школу в Оере, так как в Верхнем Торее не было старших классов. Мой родной язык – бурятский, но в школах я учился в классах, где преподавали на русском языке. Не знаю, почему так вышло. Но зато русский язык выучил.
Занимался в театральном кружке, однажды даже сыграл главную роль, играл на пианино и на гитаре, мечтал стать артистом. Когда сдавал в школе выпускные экзамены, позвонила мама и передала, чтобы я после экзаменов сразу ехал в Улан-Удэ. Оказалось, что в Бурдраме набирали студентов для учебы в Ленинграде в ЛГИТМИКе. Там одним из условий было хорошее знание литературного бурятского языка. А я учился в русских классах, и мой бурятский язык был уличным. Меня не хотели брать из-за этого. Один актер Бурдрамы из приемной комиссии сказал: «Ты с таким знанием бурятского языка пришел поступать в Академический ордена Ленина Бурятский драматический театр имени Хоца Намсараева!». Я готов был убить его – при чем здесь это?
Марта Цыреновна Зориктуева сказала: «По-моему, у него очень хороший голос. Спой нам что-нибудь». Я говорю: «Спою вам песню на якутском языке». Этот актер говорит: «По-бурятски говорить не может, якутскую песню хочет спеть, а поступает в Бурдраму!». Но я спел. В приемной комиссии посмеялись, похлопали и пропустили в следующий тур. Наш будущий мастер курса Владимир Викторович Петров взял меня сразу после тура актерского мастерства. И все четыре года я усиленно учил литературный бурятский язык, готовился к выходу на сцену нашего национального театра.
– Вы были активным участником второго Сагаалгана. Расскажите немного о впечатлениях?
– Этот общий Сагаалган принес всплеск самосознания о том, что буряты – один народ, мы богаты традициями, песнями. Нас многое объединяет. Это был момент консолидации народа. А то, что мы разбежались по квартиркам, по районам, это, конечно, плохо. Не знаю, какие силы стали подбрасывать кость между родами, племенами, районами, но это не есть хорошо. И до сих пор это доносится.
Считаю, наш мультфильм «Бадма и Чагдар» работает на консолидацию наших родов и племен. Они говорят на разных диалектах, но прекрасно друг друга понимают. И, главное, у них даже не возникает вопросов, почему я так говорю, а он так.
Монголы, которые полюбили и приняли этот мультфильм, говорят: «Буряты, объединяйтесь! Что вы ссоритесь, делитесь?». Мы все дети одного корня и ветки одного дерева.
