Амгалан Ринчинэ рассказал «Информ Полису» о своём пути от инженера к художнику, о разнице дизайна и искусства, а также о культурном коде и театральной работе.
Амгалан — член Ассоциации искусствоведов России, лауреат конкурса грантов «Школы современного искусства «Генезис», стипендиат государственной стипендии Минкультуры Бурятии для выдающихся деятелей литературы и искусства и для талантливых молодых авторов литературных, музыкальных и художественных произведений на 2022 год.
Фото: личный архив А. Ринчинэ
— Амгалан, расскажите о себе. Откуда вы родом, кто заложил в вас любовь к искусству?
— Моя родина — село Амгаланта Хоринского района. Творческих профессий в моей семье ни у кого не было: отец — инженер, мать — ветеринар. Даже среди дедушек и бабушек, прадедушек и прабабушек никто не занимался искусством. В школе я, как и все мои сверстники, рисовал и оформлял плакаты, но даже не думал тогда о профессии художника.
— Выбирая свою первую профессию, вы пошли по стопам отца?
— Скорее, последовал его совету. Поступил на инженера во ВСГУТУ. Хотя и знал, что с этой профессией без средств к существованию не останусь, наверное, мне всё же рано было поступать после 11 класса, потому что не было полного представления о профессиях. Невзирая на это учился я хорошо, специальность «биотехнология» мне была интересна. Она связана с использованием биологических систем для нужд человека, например, синтез лекарств, определённых материалов, необходимых в медицине и пищевой промышленности, — ароматизаторов, подсластителей и прочего. Специальность сложная, парни чаще выбирали строительство, так что у нас учились в основном девочки.
— В какой момент решили сменить направление и заняться творчеством?
— Наверное, в студенчестве, когда появились первые мысли о том, что есть более интересные занятия, чем инженерия. В один момент даже хотел перевестись в академию культуры, но решил закончить начатое. Вне учебы я много общался в кругу художников и актёров. Также при университете были творческие студии, в которых я тоже участвовал. Однажды сделал обложку для научного сборника ВСГУТУ, для чего самостоятельно изучил нужную программу. Вообще, все программы для графического дизайна я осваивал сам, было дико интересно. Тогда я понял, что машина может использоваться в творчестве. Раньше на компьютере я делал только инженерные расчеты и чертежи, так что для меня это был совершенно другой инструмент.
После университета поступил в аспирантуру и одновременно по распределению устроился в компанию «Байкалфарм», где работал технологом, а потом менеджером по закупкам. Но работа начала мешать учёбе, и в 2011 году я ушёл. Стал больше заниматься творчеством и решил попробовать себя дизайнером в компании «Стрела телеком». Оказалось, что на рынке профессия графического дизайнера очень востребована — и тогда, и сейчас. Заказов и работы было много, но я не хотел ограничивать себя табличками, макетами и баннерами. Не терпелось заняться именно искусством. Графический дизайн не совсем про творчество, здесь ты отчасти инженер.
— В 2015 году вы отправились учиться в Москву. Поддержали ли ваш выбор родители?
— Да, однажды просто собрал вещи и поехал. Без особого волнения, хотя это была моя первая поездка в столицу. К тому же там были мои друзья. Родители поддержали. Они всегда в меня верили, наверное, потому, что всё, что я начинаю, обычно получается.
Но так вышло, что в первый год я не поступил. Устроился дизайнером в телевизионный холдинг «ЮТВ». Меня впечатлили объёмы работы и количество сотрудников в отделе дизайна — до 30 человек. В Улан-Удэ обычно не более трёх человек. Мы создавали телевизионные заставки, оформляли эфиры, адаптировали заграничные передачи, фильмы и мультфильмы. Плюс в то время активно начали развиваться соцсети, работали в том числе с ними.
На следующий год я поступил в Российский государственный гуманитарный университет, изучал теорию и историю искусства. Зачётов и экзаменов было немного, зато достаточно интересной работы в мастерских, походов в музеи. Несмотря на то что мы с ребятами были больше теоретиками искусства, чем художниками, мы могли своими глазами увидеть, как творится искусство. Для нас посещения всех выставок и галерей были бесплатными.
— Почему вы не остались в столице, как делают многие?
— У меня не было плана остаться в Москве. Я чётко знал, что еду учиться и набирать силы в области искусства. Вообще наша группа состояла из 12-ти приезжих, все разных национальностей, каждый со своей культурой. Преподаватели всегда отмечали это и говорили, что культура каждого из нас — это драгоценность, которую нужно исследовать, бережно хранить и развивать. Тогда я понял, что хочу изучать свою бурятскую культуру уже профессиональным взглядом. К концу обучения начал сильно скучать по родине, так как редко приезжал. Сложилось понимание, что хочу заняться практикой, только уже более осмысленной и продуманной. Пожив еще два года в Москве, вернулся, так как ядро культуры, которую я хотел изучать, находится в Бурятии.
— В одном из интервью вы сказали, что хотели бы открыть школу. Это была бы школа дизайна или искусства?
— Эта мысль ещё жива. Но будет ли это школа именно дизайна, уже вопрос. Есть и направление дизайна, которое ближе к искусству. Если первое про функциональность, то второе — не столько полезные вещи, сколько красивые. Например, крафт — это вещи, которые невозможно использовать, но они выглядят так эстетично, что ими можно украсить интерьер. Границ не существует. Сегодня всё смешалось, и я хотел бы тоже не ограничивать себя.
Для создания школы нужны единомышленники, ведь, скорее всего, в ней будет несколько направлений. Думаю, я пока ещё не созрел и не накопил такой багаж знаний и опыта, чтобы с кем-то делиться. Также нет понимания, как много людей этим интересуется.
— В чём заключается ваша сегодняшняя работа в театре?
— Я создаю театральные афиши. В планах работа над спектаклем в качестве художника-постановщика. Я уже попробовал себя в этом при постановке в государственном цирке. Здорово, что сегодня художник может применить свои умения по-разному. Для меня было открытием, что я могу поработать и художником по костюмам, и художником-сценографом. Наверное, мне дизайн в этом помогает, потому что, например, для живописца тяжело так переключиться.
Вообще же мой обычный будний день не такой яркий, как, например, выставочный премьерный день. Я прихожу, перебираю документы и письма, потом мы с коллегами обсуждаем предстоящие мероприятия, их оформление, концепцию. Если нужно подготовить афишу, я беседую с художниками и режиссерами, чтобы афиша с моей иллюстрацией наиболее точно выражала их идею. Также мы взаимодействуем с СММ-менеджером по контенту, потому что продвижение в соцсетях — это разные площадки и форматы.
Сейчас здание нашего театра на реконструкции, мы временно работаем в жилом комплексе «Дворянская усадьба». Конечно, помещения не соответствуют требованиям, но всё же удалось максимально их приспособить. Здесь есть небольшая сцена, но мы выезжаем со спектаклями и на другие, более просторные сцены.
— Как дизайнер и художник вы считаете Улан-Удэ привлекательным для туристов городом?
— Главная наша проблема в идентичности. Хорошо бы понять, кто мы такие и какие у нас ценности. Тогда мы сможем это выразить. В основе визуального кода всегда лежит идея. Она должна корректно и адекватно выражать нашу культуру, не только бурятскую, разумеется. Улан-Удэ — это не здания и сооружения, а люди, причем разные народы, живущие на одной земле. Хорошо бы это понять, тогда будет проще привести облик города к визуальной гармонии. Любой турист хочет приехать в уникальное, запоминающееся место. Нам нужно найти и показать свою уникальность.
